Митя — уже на гребне. Двигается он теперь медлен­нее и осторожнее. Но сзади нет-нет да и пробасит Ни­кита:

— Чего спешишь? Каждый шаг здесь нужно гото­вить. Сдвигай свежий снег, не становись на него, мо­жешь сорваться. Да не оглядывайся. Я страхую.

Митя недовольно бурчит. Он не любит, когда его по­учают. А то, что он действительно стал торопиться, за­мечает и Олег. Тоже делает ему замечание.

Теперь по гребню идет Никита. В общем, это не­сложно, если бы не высота. Только альпинисты пред­ставляют себе, что это такое. Справа и слева — бездна. Такая, что лучше и не смотреть. Где-то в бездонной глу­бине чернеют тени. А посредине узкое острие гребня — неровное и непрочное от свежевыпавшего снега, преда­тельски сползающего под ногами. Канатоходец в цирке и тот, пожалуй, ступая на проволоку, ощущает под ногой более надежную опору. Падая, за нее можно хоть схватиться руками. А здесь и схватиться не за что.

Мите не нравится темп. Слишком уж размеренно, плавно идет Никита, подготавливая заранее место, куда поставить  ногу.

— Не тяни душу, — кричит Митя. — Давай побыст­рее. Еще веревка и конец гребню. А там уж легко. И вершина рядом.

На Никиту эти призывы не производят ровно ника­кого впечатления. Идет он так же невозмутимо и на­дежно.

Но вот его очередь переходить на страховку. Остано­вившись, Никита выбирает веревку, воткнув древко ле­доруба в фирн гребня. Издали он чем-то напоминает медведя — огромный рост, широченные плечи, большие руки. И движения — спокойные, будто чуть-чуть непо­воротливые.

Ледоруб плохо держится: то ли фирн неплотный, та ли неглубоко вошел в него ледоруб. Никита выдерги­вает его и снова вонзает в гребень. Древко погружается почти целиком. Никита удовлетворенно улыбается и за­кладывает веревку за ледоруб для страховки товарища.

И в этот момент вскрикнула Оля.

Повернувшись в ее сторону, Никита увидел, что она стоит возле Олега, закрыв ладонями лицо. Олег, каким-то странным  остановившимся взглядом смотрит в сто­рону гребня.