Классный автомобилист, умный, замечательный, та­лантливый. Почему? И не на крутых виражах автомо­бильных гонок, в которых они вместе участвовали, а вот так — обычно и нелепо, по чьей-то вине?

Не так давно рано утром с кинокамерой в руках — по­шел снимать восход солнца — упал в трещину рядом с палаткой симпатичный, всегда улыбчивый шерп Чири Бабу, один из самых известных альпинистов Непала, не­однократный покоритель Эвереста, бывший с русской командой в 89-м на Канченджанге.

Никто не знает своего конца — так все устроено. Но зачем же мы здесь? Если холод вечности абсолютен и бесконечен, то, может быть, смысл всех тех эпизодов, которые мы собой являем в этой жизни, в противопостав­лении, а именно — в теплоте?

Он все время вспоминает отца (проклятый рак!). Как он любил природу, как ему хотелось, чтобы и все его близкие так же ее любили, и на основе этой любви среди них тоже была любовь.

Мысли об отце возвращают его к реальности. Как и мыс­ли о Машке, Марье, Левиной дочери, которая в его пони­мании теперь, как листик на ветру, и ее нужно как-то защи­щать. В ближайшее время хотя бы так — устроить на работу. Ситуация в экспедиции складывалась тоже невесело. Чер­ный — во втором лагере, Володин ушел вниз на излечение, Дед после своего авантюрного плана должен отдыхать, и он один, получается, из московской четверки в поле воин.

Хоть бы дней пять хорошей погоды, ну хоть бы че­тыре... Если Жилин поднимется в этот выход на гору, то ему и Яночкину нужно идти прямо по следам группы Ти­мофеева. Но в этом, похоже, заинтересованы только они сами. Тимофеев уже в нетерпении, он почти на горе. На вершину первыми взойдут те, кто к ней ближе всех или набирается сил в базовом лагере.

А он, если этот идеальный вариант с погодой выпадет, может им не воспользоваться. Каждое утро с тревогой прислушивается к себе. Дух и воля к победе — это одно, а организм — он сам по себе. У него другие законы, от воли не зависящие. Как у погоды. (Он называет процесс на­грузок на высоте «мучением скотины».)