4-й лагерь — это рубеж. Это — почти у цели. Южное седло Эвереста, 7950 метров. Развилка дорог. Налево пой­дешь — на Эверест попадешь. Направо — окажешься на дороге к Лхоцзе-Главной.

Они пойдут прямо. Туда никто еще не ходил. Пра­вильный ли это путь? Это будет понятным, когда аль­пинисты увидят саму вершину хотя бы в общих чертах. Все ждут информации от Жилина. А ребята сидят безвы­лазно в палатке. Работа парализована: сильный ветер, видимости никакой.

Вот так все и происходит: вначале бегут вверх, торо­пятся, а потом сидят и ждут. Как в законе физики о дейс­твиях-противодействиях. Сделают шаг вперед, а стихия их тут же назад отбросит. Ничего хорошего они от нее не ждут. Вот-вот начнутся муссоны, и тогда опять — прости-прощай Лхоцзе-Средняя, неспетая песня русских альпи­нистов. Кстати, не только русских — в базовом лагере го­ворят, что еще есть желающие сделать первопроход, но они так и не пересеклись с ними, чтобы узнать подроб­ности. Значит, идут по другим маршрутам. Что же, дорог в Гималаях много.

***

Почитать, послушать музыку (плеер всегда с ним, вверх он берет обычно с собой классику, вечную музы­ку, когда в плену у вечности, так, как сейчас, она в са­мый раз), сделать глоток какого-нибудь крепкого на­питка, покурить, в конце концов, не так уж и велик пере­чень того, чем можно разбавить это ожидание. Ожидание даже не хорошей, а просто сносной погоды, чтобы мож­но было скорее доделать это дело — шутка ли, уже два ме­сяца! — и скорее вниз, вниз, вниз...

Шерпы, кстати, увидевшие на Южном седле русских с сигаретой и пивом, не смогли не поделиться внизу, в базовом лагере, своим изумлением. И базовый лагерь тоже изумлялся. Крейзи!

Есть у Николая Жилина еще одно средство от тяго­стного состояния, в котором они сейчас находятся — бу­мага и карандаш.

«Зачем я здесь, в враждебном этом мире

Из снега, холода и льда?»

Мир еще какой враждебный: ветер, озверев, рвет на части палатку, день и ночь — неземной холод, а впере­ди — испытания и того хуже.