Второй момент, требующий
привычки к тросу, заключается в следующем. Очаг, сделанный из подручных
средств, как было описано ранее, по своим размерам лишь немного превосходит
костер. Во всяком случае, весь он находится в поле зрения одновременно с
костром. Трос же натянут на большую длину, и поэтому видна только средняя
часть троса с висящей посудой. Остальная его часть заметна хуже, а ночью и
вообще не видна. Поэтому во время суеты у костра люди сначала довольно часто
натыкаются на натянутый трос, особенно те из них, кто много раз имел дело с
очагом из двух рогулек и привык спокойно ходить вокруг костра. Чтобы быстрее
привыкнуть к натянутому тросу, можно повесить на нем в стороне от костра
какие-нибудь светлые предметы — носовой платок, косынку, кусок газеты и т. п.
Если ничего подходящего нет под руками, можно использовать для этих целей
просто несколько веток.
Кроме того, натянутый трос
надо учитывать и при планировке лагеря. Скажем, обычный очаг из двух рогулек
можно расположить с одинаковым успехов в центре или на краю лагеря. Некоторые
туристы предпочитают делать его даже посредине, чтобы костер был своеобразным
центром бивака. Иначе обстоит дело с тросом. Трос, натянутый посредине лагеря,
разрежет его на две части и будет все время мешать. Поэтому лучше натянуть его
на краю лагеря, чтобы и палатки, и вещи, и люди находились по одну сторону от
троса. Место по другую сторону от троса можно отвести для работы кострового и
сложить там дрова, а можно и вообще не использовать.
Все эти нехитрые
приспособления, о которых было рассказано, нетрудно изготовить в любой
слесарной мастерской. Это под силу любой школе, любому туристскому кружку или
секции. Поэтому, как только туристские походы перестают быть случайными
событиями в жизни школы и приобретают более или менее регулярный характер,
следует понемногу обзаводиться самодельным костровым хозяйством.
Хотя
костер и считается первым другом туриста, однако, общаясь с этим другом, надо
принимать некоторые меры предосторожности. К сожалению, это не всегда понимают
юные туристы. В первых походах, пока костер еще в диковинку, с ним обращаются
осторожно. Потом к нему привыкают, и меры предосторожности начинают казаться
чем-то ненужным: «Ничего не случится. Что я первый раз развожу костер, что ли?»
Совершенно неправильное рассуждение.
Костер хранит потенциальную
опасность, которая может не напоминать о себе настолько долго, что о ней забывают.
Так вот, опытный турист отличается от новичка не тем, что он этой опасностью
пренебрегает, а как раз наоборот — тем, что о ней помнит, а значит, и соблюдает
меры предосторожности.
В чем же они заключаются?
Самое первое, что должен запомнить юный турист: покидая место бивака, следует
обязательно залить костер. Не надо думать, что если дрова уже прогорели, если
в кострище остались только тлеющие головешки да угли, то заливать его не
обязательно. Эти головешки могут разгореться, спустя много времени после ухода
группы. Чтобы убедиться в этом, можно посоветовать как-нибудь проделать такой
эксперимент. Пусть дежурные попытаются утром развести костер, не пользуясь
спичками, а, раздувая угольки, которые сохранились в золе костра со вчерашнего
вечера. Если только ночью не шел дождь, это удастся сделать довольно быстро.
Времени потребуется не намного больше, чем на разжигание костра спичками.
Конечно, далеко не всякий костер, оставленный не залитым, разгорится после
ухода группы и не всякий разгоревшийся приведет к лесному пожару, И все-таки не
будем забывать, что главной причиной страшных лесных пожаров были и остаются
плохо загашенные костры. Поэтому надо взять за правило перед уходом заливать
кострище. Ведь бивак почти всегда устраивается в месте, где есть вода. Правда,
иногда за водой надо спуститься в лощину или терпеливо набирать ведро, черпая
кружкой из маленького родника. Для того чтобы сварить обед, любой из туристов
готов это сделать. А вот когда заходит речь о том, что надо залить костер, вдруг
слышится; «Да ну, еще ходить... И так ничего не сделается». Да, может быть, в
этот раз ничего не сделается, и во второй раз тоже, и в десятый, и в сотый. Но
когда-нибудь сделается, причем, может сделаться такое, что заставит горько
пожалеть о том, чего вернуть нельзя.